Введение

Страница 1

«…Самоубийство – мольба

о помощи, которую никто

не услышал…»

Р. Алеев

В последние годы на телеэкранах и страницах газет все чаще мелькают сообщения о подростковых самоубийствах:

«…Черным стал февраль в школе №7 одного из городов республики Марий Эл. Два подростка, мальчик и девочка, покончили жизнь самоубийством… Родители безутешны…Педагогический коллектив и директор школы до сих пор находятся в шоке…»

«…В пригороде Токио семеро подростков совершили групповое самоубийство. Тела юношей и девушек были найдены полицейскими в автомобиле, припаркованном на одной из стоянок в столичной префектуре Саитама…За последние десять лет в Японии отмечено несколько аналогичных случаев…Похоже, групповые самоубийства превратились в страшную «моду» у японских тинейджеров.»

«…В Благовещенске покончили с собой две школьницы, 14 и 16 лет, выбросившись с двенадцатого этажа многоэтажного здания… Обе девочки скончались на месте. На злополучном балконе нашли бутылку из-под шампанского, пустой пузырек из-под таблеток «но-шпа» и использованный одноразовый шприц…»

Слыша такие новости, люди старшего возраста либо грустно качают головами, либо возмущаются распущенности молодого поколения, выдавая злобные тирады, начинающиеся с фразы «Вот мы-то в молодые годы…».

Но мало кому приходит в голову попытаться понять подростков-самоубийц. Всех в принципе устраивают официальные формулировки причин подобных поступков.

Однако, в чем же дело?

Виктор Франкл, австрийский психолог и основатель школы логотерапии, выдвинул теорию, которая показалась мне весьма правдоподобной.

Он утверждал, что современный человек страдает от глубинного чувства утраты смысла жизни, и это чувство, соединяясь с ощущением пустоты, образует некий «экзистенциальный вакуум». И в особенности это касается детей и подростков.

Человек, поведение которого не регулируется инстинктами, как у животных, и традициями, как у людей старших поколений, утрачивает ясное представление о том, что ему нужно, и что он должен делать. В итоге он либо живет «по инерции» и хочет того же, что и все (конформизм), либо, будучи не в силах подчиниться общему мнению, переживает жесточайший «ноогенный невроз».[1]

Неврозы такого рода проистекают не из комплексов и конфликтов в традиционном смысле слова, а из угрызений совести, из ценностных конфликтов и – не в последнюю очередь – из экзистенциальной фрустрации, проявлением которой может в том или ином случае выступать невротическая симптоматика и склонность к суцициду.

В своей книге «Человек в поисках смысла» В. Франкл приводит интересные данные: оказывается, среди причин смертности у американских студентов второе место по частоте после дорожно-транспортных происшествий занимают самоубийства. При этом число попыток самоубийства (без смертельного исхода) в 15 раз больше.

Опрос студентов, пытавшихся покончить жизнь самоубийством, выявил, что в 85% случаев мотивом этого поступка был тот факт, что они больше не видели в своей жизни никакого смысла; при этом 93% из них были физически и психически здоровы, жили в хороших материальных условиях и в полном согласии со своей семьей; они активно участвовали в общественной жизни и имели все основания быть довольными своими академическими успехами и личной жизнью.