Ролевая игра – аддикция или…?

Страница 2

Особый исследовательский интерес вызывают отношения друг к другу членов разных подгрупп. Наши наблюдения показали, что отношения представителей микрогрупп «Ф» и «П» к интересам членов микрогруппы «Г», равно как отношения участников «Ф»-группы к группе «П», можно условно определить как «непонятно-неинтересно». Соответственно, отношение членов группы «Г» к стилю игры «Ф» и «П», а также «П» к «Ф» можно обозначить фразой «примитивно-неинтересно».

Создается впечатление, что игроки разных подгрупп «отрабатывают», «насыщают» разные возрастные промежутки (если вспомнить стадии развития игры в дошкольном возрасте) и, соответственно, градуируют друг друга по старшинству. Видимо, каждая из этих подгрупп направлена на полноценное освоение одного из видов игры, потребности и возможности которой не были, по той или иной причине, в полном мере удовлетворены и раскрыты в соответствующий период детства. Одним из факторов, указывающих на этот специфический генезис ролевой потребности в юношеском возрасте, является то, что подавляющее число членов группы - единственные или старшие дети в семье.

Для того чтобы убедиться в наличии связи между выраженной игровой потребностью в юношеском возрасте и недостаточным, освоением игры в соответствующем (более раннем) возрасте, был проведен опрос по теме «Ранние игровые воспоминания» в группе ролевиков (20 человек), отнесенных нами к экспериментальной группе (ЭГ), и в контрольной группе (КГ), в состав которой вошли «неиграющие» студенты МПУ и НГПУ (34 человека). Основным унифицирующим признаком для ЭГ и КГ выступал возраст, диапазон которого находился в границах от 20 до 25 лет.

Первичная обработка результатов опроса показала, что люди, не проявляющие игровой потребности (КГ), в три раза чаше, по сравнению с участниками ЭГ, отдавали в детстве предпочтение ролевым и режиссерским шрам (15% к 5% и 62% к 20%, соответственно) Гели учесть, что именно режиссерские и ролевые игры являются наиболее социообучающими (исходя из аксиоматики Л.С. Выготского и Д.В. Эльконина, что ролевая игра есть школа социальных отношений), можно предположить, что несоответствующая возрасту ролевая активность молодежи является формой компенсации какой-либо социальной «неспособности». В таком случае аддиктивные проявления среди «толкиснистов» можно обосновать с точки зрения их социальной неудовлетворенности.

С другой стороны, наблюдение внутренней мифологии «ролевиков» Новосибирска, Красноярска, Барнаула и, в меньшем охвате, Томска и Омска выявило, что в данной среде распространен тезис «мы больные люди», или он же, но в другой форме: «здоровые сюда не попадают». Внешне это выражается, в частности, в ритуальном вопросе «ролевиков» Новосибирска: «ты обо что в детстве головой бился?», предполагающем один из заданных вариантов ответа - «о качели, о ступеньки, унитаз» и т.д. В ритуально приемлемую форму ответа входит и вариант: «Ни обо что, но у меня вегетососудистая дистония (хронический арахноидит, родовая травма)». Подобные типы ответов также принимаются удовлетворяющими, с резюме «наш человек».

В семантике этой субкультуры такой ритуал, кроме наиболее распространённой формы репрезентации группы («мы -- аутсайдеры»), унаследованной от одной из предтеч ролевиков - субкультуры хиппи [II], несет достаточно необычную для молодежи вообще смысловую нагрузку «в том, что я - аутсайдер, ничьей вины нет, мне лишь нужны дополни тельные способы и ресурсы, чтобы достичь успеха».

Следует отмстить, что реальной статистики по проценту черепно-мозговых травм и заболеваний мозга среди «ролевиков» нам выявить не удалось, но уже наличие такой мифологии даст богатейшую информацию о социально-психологических характеристиках представителей названного субкультурного объединения. Кроме того, одной из отличительных особенностей, распространенных в среде ролеориентированных людей, является тенденция к рефлексии «что со мной происходит?» (6; 9). Специфично и то, что среди «ролевиков» сибирского per иона успех, достигнутый членом группы во внешней, неигровой жизни, имеет значимость и внутри группы, тогда как неуспех рассматривается как неумение универсально применять игровые навыки: «Что же, ты не можешь круто сыграть в игре «двадцатый век»?

Большинство членов ролевого движения согласно с тем, что игровая деятельность существенно повышает их социальную компетентность. Что же происходит, когда возможности игровой группы исчерпаны? Наблюдение показало, что реально из группы существует два выхода: